возрастанием количества пропитания.

Стр. 9. Тому, кто захочет предусмотреть, каков будет дальнейший прогресс общества, естественно предстоит исследовать два вопроса:

1) Какие причины задерживали до сих пор развитие человечества или возрастание его благосостояния?

2) Какова вероятность устранить, вполне или отчасти, эти причины, препятствующие развитию человечества.

Все, что нам известно о Китае и Японии, дает нам право сомневаться в том, чтобы при наибольших усилиях человеческого труда можно было достигнуть удвоение количества произведений земли, даже в возможно длинный период времени....

Европа также заселена еще не так густо, как это могло бы быть.

Стр. 14. Итак, исходя из современного состояния заселенных земель, мы вправе сказать, что средства существования при наиболее благоприятных условиях применения человеческого труда никогда не могут  возрастать быстрее, чем в арифметической прогрессии.

Неизбежный вывод, вытекающий из сравнения приведенных выше двух законов возрастания, поистине поразителен...

II

Общие препятствия, задерживающие размножение населения, и способ их воздействия.

Стр.15. Из предыдущего вытекает, что важнейшим препятствием к размножению населения является недостаток пищи, происходящий от различия отношений, в которых возрастают, с одной стороны население, а с другой стороны, средства существования. Но это важнейшее и окончательное препятствие, которое является конечным результатом всех остальных, оказывает свое непосредственное действие только в случае бедствий, производимых голодом.

Непосредственные препятствия проистекают от нарушения привычек и от болезней, создаваемых недостатком средств существования; сюда же необходимо причислить независящие прямо от этого недостатка физические и нравственные причины, причиняющие непосредственную смерть.

Эти препятствия к размножению населения, действующие постоянно, с большей или меньшей силой во всех человеческих обществах и удерживающие размер населения на уровне средств существования, могут быть сведены к двум разрядам. Одни действуют, предупреждая размножение населения, другие - сокращая его по мере чрезмерного возрастания.

Первые можно назвать препятствиями предупредительными, вторые - препятствиями разрушительными.

Все препятствия к безграничному размножению лишенных разума растений и животных принадлежат к числу разрушительных; если же они оказываются предупредительными, то в них нет ничего добровольного...

Когда воздержание сопровождается пороками, проистекающее от этого зло поражает всякого наблюдателя. Извращение нравов, доведенное до такой степени, что оно препятствует рождению детей, унижает человеческую природу и оскорбляет ее достоинство. Оно производит такое действие на мужчину и еще более извращает характер женщины, искажая самые привлекательные свойства ее природы. К этому следует прибавить, что из всех несчастных созданий, быть может, ни одно не подвергается таким бедствиям и не впадает в такую крайнюю нищету, на те несчастные жертвы проституции, которыми изобилуют большие города.

Разрушительные препятствия  к размножению населения по своей природе весьма разнообразны. К ним относятся все причины, стремящиеся каким бы то ни было образом, при помощи порока или несчастья, сократить естественную продолжительность человеческой жизни. Поэтому к категории этих препятствий необходимо отнести вредные для здоровья понятия, тяжкий, чрезмерный или подвергающий влиянию непогоды труд, крайнюю бедность, дурное воспитание детей, нездоровые жизненные условия больших городов, всякого рода излишества, болезни, эпидемии, войну, чуму, голод.

1) Количество народонаселения неизбежно ограничивается средствами существования.

2) Народонаселение неизменно возрастает всюду, где возрастают средства существования, если только оно не будет остановлено явными и могущественными препятствиями.

3) Эти особые препятствия, точно так же как и все те, которые, останавливая силу размножения, возвращают население к уровню средств существования, могут быть сведены к следующим трем видам: нравственному обузданию, пороку и несчастью.

Стр. 32. В Европе, вероятно, не найдется, за исключением России, ни одной страны, население которой не обращалось бы к выселениям как средству для улучшения своего материального положения; если принять во внимание, что эти страны прибегали к названному средству вследствие того, что испытывали излишек населения, необходимо допустить, что они не могут оказать друг другу помощь посредством взаимных выселений из одной в другую излишка своих жителей и что этот излишек направляется в другие части земного шара.

Таким образом, необходимо признать несомненным, что выселения безусловно недостаточны для устранения бедствий, порождаемых чрезмерным размножением населения. Но если смотреть на него как на временную и частную меру, предпринятую для распространения культуры, то выселение оказывается пригодным и полезным. ...Любовь к родине и привязанность к семейному очагу так могущественно и крепка, что люди никогда не решаться на выселения, если только политические неудовольствия или безысходная бедность не принудят их к этому крайнему средству, а в таком случае для самого отечества их удаление только полезно.

Стр. 40. Все рассмотренные нами препятствия, как мы видели, сводятся к следующим трем видам:  нравственному обузданию, пороку и несчастью. Если наша точка зрения справедлива, то в выборе между ними не может быть сомнения.

Если возрастание народонаселения неизбежно должно быть сдержано каким-либо препятствием, то пусть лучше таковым окажется благоразумная предусмотрительность относительно затруднений, порождаемых содержанием семьи, чем действием нищеты и страданий... Мнения, противоположные этой мысли, возникли в период варварства, и если они поддерживались и распространялись в последующие эпохи, то это потому, что нашлись люди, заинтересованные в их защите.

Стр. 57. Чтобы иметь право обвинять народ, нужно прежде всего просветить его...

Доктор Палей в "Нравственной Философии" говорит, что в стране, в которой проявился недостаток в средствах существования, правительству надлежит с удвоенной бдительностью следить за общественной нравственностью, ибо в этом случае лишь природный инстинкт, подчиняясь воздержанию, предписываемому целомудрием, может побудить людей к усиленному труду и тем жертвам, какие вызываются заботами о содержании семьи. Неоспоримо, что государство должно всегда делать все зависящее от него для обуздания порока и поощрения добродетели, не отклоняясь от этой заботы никакими временными или случайными обстоятельствами.

Аббат Рейналь говорит по этому поводу следующее: "До возникновения каких бы то ни было общественных законов человек имел право на существование". Он имел такое же точно основание сказать, что до возникновения общественных законов человек имел право жить до ста лет. Не подлежит никакому сомнению, что человек всегда пользовался и пользуется в настоящее время этим правом; он имеет право жить даже тысячу лет, если может  0и если пользование этим правом не причинит вреда ближним; но в обоих случаях вопрос заключается не столько в праве, сколько в возможности . Общественные законы усиливают эту возможность; они доставляют возможность для существования большему числу лиц, чем то которое могло бы существовать без них. В этом смысле законы значительно расширяют право на существование. Но ни до установления общественных законов, ни после этого установления не могло пользоваться жизнью безграничное число людей; человек, не имевший возможности жить, всегда был лишен права на жизнь.

Стр. 67. До сих пор мы предполагали, что образ действий правительства не оказывал никакого влияния на возникновение народных бедствий. Весьма вероятно, что такое предположение не всегда оправдывается. Правительство, несомненно, может причинить значительные бедствия при посредстве войны или тяжелых налогов, и нужна известная проницательность для того, чтобы отличить вытекающее отсюда зло от бедствий, происходящих вследствие указанных ранее причин.

Предложенная мной и выполненная указанным образом мера ясно и открыто ознакомила бы народ с его естественными обязанностями. Никого не оскорбляя, она поставила бы нарождающееся поколение в меньшую зависимость от правительства и богатых людей, а физические и нравственные последствия такой, независимости, несомненно, имели бы большее значение.

Стр. 74. Воображать, что путем вынуждения и преследования можно спасти честь женщины и вернуть на путь добродетели человека, - это значить иметь неправильное представление о нравственном долге и чести. Человек, обольстивший женщину невыполненным обещанием жениться на ней, совершает гнусный обман и заслуживает строгого осуждения, но я не думаю, что его следовало вынуждать ко второму обману, последствием которого будет крайне печальная участь женщины, связанной с ним неразрывными узами, и обременение общества новым нищенским семейством....

Ответственность покинутых матери и детей, неповинных в дурном поведении главы семейства, может оказаться слишком жестокой. Но что делать - это также закон природы, над правом противодействия которому нужно задуматься....

Для того, чтобы на детей не оказало общественного или нравственного влияния поведение родителей, необходимо чудо.

Стр. 75. Если бы был принят предложенный мной проект, то через несколько лет налог в пользу бедных стал бы быстро уменьшаться и вскоре оказался бы совершенно излишним...

Тем не менее одного упразднения законов о бедных еще недостаточно для улучшения их участи. Если бы мы придавали этой мере исключительное значение, нам могли бы указать на положение бедных в тех странах, где не существуют подобные законы.

Стр. 109. Мы имеем основания полагать, что всегда будут существовать крупные собственники и рабочие; но положение каждого из этих классов и их взаимные отношения могут быть изменены таким образом, чтобы увеличить гармонию и красоту целого. Без сомнения, было бы печально, если бы в то время как естественные науки ежедневно раздвигают свои границы, нравственная и политическая философия была обречена на неподвижность или сохраняла только слабое влияние, неспособное бороться с препятствиями, порождаемыми единственным враждебным для человеческого счастья условием. Как бы ни были громадны препятствия, действия которых я не старался скрыть, все же я смею думать, что результат наших исследований не дает нам оснований безнадежно покинуть все попытки к улучшению. Частное благо, которого мы можем достигнуть, вполне заслуживает наших усилий и достаточно для того, чтобы воодушевить нас к наиболее полезному направлению нашей деятельности. Мы не должны, правда, обольщать себя надеждой, что прогресс счастья и добродетели будет идти такими же быстрыми шагами, как естественные науки, успех которых постоянно возрастает, покрывая блеском нашу эпоху. Но мы смело можем надеяться, что эти науки прольют свой свет на другие области знаний и окажут содействие тем улучшениям, которые составляют предмет наших желаний, если только мы сами не будем препятствовать такому исходу.

Стр. 111. Нужно совершенно не понимать моего учения для того, чтобы считать меня врагом размножения населения. Враги, с которыми я борюсь, - это порок и нищета. Для того, чтобы ослабить действие этих грозных противников, я предлагаю установить между населением и средствами существования такое отношение, которое не вызывало бы борьбы между ними.

Стр. 112. Моя главная цель заключается в уменьшении смертности для всех возрастов. Я настаиваю на том, что для составления понятия о счастье народа и совершенстве его правительства необходимо обращать внимание на число умирающих до достижения зрелого возраста, а не на относительное число рождающихся, как это обыкновенно делается.

* * *

 Стр. 1. Замена докапиталистических методов экономического хозяйствования свободным капитализмом  увеличила население и небывало повысила средний уровень жизни. В наши дни нация тем больше процветает, чем меньше она препятствует духу свободного предпринимательства и личной инициативы. Народ США преуспевает больше других народов именно потому, что его правительство позже, чем правительства других стран, начали проводить политику препятствующую бизнесу. Тем не менее, многие,  особенно люди умственного труда, страстно ненавидят капитализм. По их представлениям, эта отвратительная форма экономической организации общества способна породить только зло и нищету. В доброе старое время, предшествующее "индустриальной революции", люди, якобы, жили в счастье и достатке. Теперь, при капитализме, огромное большинство людей - это полуголодные бедняки, беспощадно эксплуатируемые беспринципным меньшинством. Для этих негодяев не существует ничего, кроме их барышей. Они производят не то, что действительно полезно и нужно обществу, а лишь то, что дает самую высокую прибыль. Они отравляют тела рабочих алкоголем и табаком, ум и души - низкопробным газетным чтивом, порнографическими книгами и  глупыми бессодержательными фильмами. "Идеологической надстройкой" капитализма является упадническая и вырожденческая литература, театр черного юмора, "искусство" стриптиза, голивудские ленты и детективы.

Настрой общественного мнения предельно ясно виден из того, что оно связывает само определение "капиталистический" только с чем-либо отвратительным и никогда ни с чем положительным. Да разве может от капитализма исходить какое-либо добро? Ведь все ценное производилось и производится вопреки капитализму,  его же отличительная черта - порождение сплошных зол и бед.

Капиталистическая система производства позволяет преуспевать лишь тем, кто научился как можно лучше и при минимальных затратах удовлетворять нужды людей. Разбогатеть можно  только  обслуживая потребителя.

А вот что представляет собой в этих условиях понятие свободы. Любой взрослый индивидуум имеет возможность моделировать свой образ жизни по собственному плану. Никто не принуждает его жить согласно единственно допустимому плану, навязываемому властями с помощью полиции, т.е. общественного аппарата принуждения. Свободу индивидуума ограничивает не насилие или угроза насилия со стороны других людей, а только физиологическая структура его тела и естественная ограниченность его производительных возможностей. Естественно, что способность человека самому определять свою судьбу не может преодолеть границы законов природы.

  Стр. 4. Прискорбно в наших современниках не то, что они безудержно стремятся к все большему разнообразию предметов потребления, но в том, что они выбирают неверные средства для достижения этой цели. Они введены в заблуждение лживой идеологией, поэтому потворствуют политике, противоречащей их собственным жизненным интересам, если их понять правильно. Не желая осознать неизбежные следствия своего поведения, которые не замедлят сказаться в конечном счете, они довольствуются теми краткосрочными выгодами, которые, в конце концов, обязательно приведут к всеобщему обнищанию, разрыву сотрудничества между группировками на основе разделения труда и возврату к варварству.

  Стр. 6.  Индивидуум, в первую очередь, принадлежит не определенной нации, а скорее определенному сословию (Stand, etat) и только в качестве такового входит в состав нации. Со своим соотечественником, принадлежащим к другому сословию, он не чувствует никакой общности с ним. Он ощущает только пропасть, разделяющую обоих. /?/ Отличия проявляются и в языке и в одежде./ Вероятно все это автор относит к сравнению с феодализмом - В.П./.

 Стр.7.  Никто никогда не утверждал, что при свободном капитализме процветают те, кому должно отдаваться предпочтение с точки зрения  вечных ценностных норм. 

Капиталистическая свобода рынка не предполагает вознаграждения человека по его "подлинным" заслугам, неотъемлемым достоинствам и моральному совершенству. Не делает его процветающим и оценка его вклада с точки зрения "абсолютной" справедливости. Важна только оценка, даваемая ему его собратьями, которые, однако, применяют исключительно собственные мерки, исходя при этом из своих вкусов, желаний и целей. Именно в этом состоит особенность демократической системы рынка. Потребитель - превыше всего, а значит он, - полновластный хозяин.

Если вы предпочтете богатству, которого могли бы добиться, торгуя одеждой или занимаясь профессионально боксом, удовлетворение от занятий поэзией или философией, - ваше право. Но тогда,  естественно, вы не заработаете столько, сколько заработает тот, кто будет служить большинству. Ибо  таков закон экономической демократии рынка.

В том, что касается заработка, кинозвезда всегда обгонит философа, а изготовитель Пинкапинки - создателя симфоний.

Важно представлять себе, что возможность конкурировать в области цен, которая должна быть гарантированна обществом, является социальным институтом. Нельзя устранить или смягчить врожденные дефекты, которыми природа поставила многих в более трудное положение по сравнению с остальными. Нельзя изменить то, что кто-то родился больным или стал инвалидом. Биологическая "оснащенность" человека очень жестко ограничивает сферу его деятельности. Люди, которые обладают  способностью мыслить самостоятельно, отделены непреодолимой пропастью от людей, не обладающих этой способностью.

Стр. 8.  Жестокость капитализма, о которой столько говорят, состоит в том, что каждый получает от него столько, сколько он делает для пользы и благосостояния ближних.

Осуществление принципа "каждому - по его труду" не может быть ответственно за личные неудачи. Каждый прекрасно сознает, что есть люди, такие же как он сам, которые добились успеха там, где сам он потерпел неудачу. Каждый знает и то, что многие из тех, кому он завидует, - это люди, добившиеся всего сами и начавшие с того же, что и он сам. И что хуже всего, он прекрасно знает, что это ясно и всем остальным.  Он читает в глазах своей жены и детей немой упрек: "Почему ты не оказался расторопнее и умнее?" Он замечает, как восхищаются люди теми, кто добился большего, чем он, и какое презрение и жалость  они испытывают к его собственной неудачливости.

При капитализме человека несчастным делает то, что эта система дает каждому возможность добиться самого высокого положения, но этого, разумеется, достигают немногие. Чего бы человек ни добился, это  всегда лишь ничтожная часть того, чего жаждет его честолюбие. Перед его глазами всегда есть люди, достигшие успеха там, где он потерпел неудачу. Всегда есть товарищи, которые обогнали его, и он подсознательно испытывает по отношению к ним комплекс неполноценности. Так чувствует себя бродяга по отношению к человеку, имеющему постоянную работу, рабочий - к бригадиру, чиновник - к вице-президенту, вице-президент - к президенту компании, человек у которого в банке 300 тысяч долларов, - к миллионеру и т.д. Самоуверенности и моральной успокоенности человека мешает то, что перед его взором постоянно находятся те, кто проявил больше изобретательности и способностей. От этого он остро ощущает свое поражение и неполноценность.

 Стр. 10. А наш неудачник потерпел поражение именно из-за своей  честности.  Он оказался слишком порядочным, чтобы прибегнуть к гнусным махинациям, которым его удачливые соперники обязаны своим возвышением. При капитализме человек вынужден выбирать: либо добродетель и бедность, либо бесчестность и богатство. Лично он, наш герой, слава Богу, выбрал первый путь и решительно отверг второй.

  Стр. 11. Обычный человек, как правило, не имеет возможности общаться с теми, кто добился в жизни большего, чем он. Он вращается  среди других таких же обычных людей и никогда не бывает в одной компании со своим начальником.  Он никогда на личном опыте не может узнать, насколько отличается от него предприниматель или руководитель по тем качествам и способностям, которые требуется для успешного обслуживания потребителей. Его зависть и порождаемая ею обида направлены не против конкретного человека из плоти и крови, а против некоторой бесплотной абстракции вроде "руководства", "капитала", "Уолл-стрита".

  Стр. 12. Чтобы понять причину ненависти интеллектуала к капитализму, нужно понять, что, по его представлениям, эта система воплощена в некоторых из его коллег, успех которых он воспринимает как личную обиду и которых он считает виновниками неосуществления своих честолюбивых планов. Его страстная ненависть к капитализму - это просто маскировка ненависти к более удачливым "коллегам".

  Стр. 13. Доступ в европейский "свет" открыт любому, кто отличился в какой-то сфере. Он, может быть, проще для потомков аристократии или для очень обеспеченных людей, чем для простых людей со скромным доходом. Но ни богатство ни титулы не могут дать члену этого общества тот ранг или престиж, какой способно дать признание его выдающихся личных качеств или способностей. Звездами парижских салонов являются не миллионеры, а члены Французской Академии. Здесь преобладают интеллектуалы, а остальные по меньшей мере делают вид,  что их интересуют интеллектуальные вопросы.

Стр. 15. Классическое выражение убежденности чиновника в том, что его работа есть часть предпринимательской деятельности и она сродни работе начальника, можно найти в одном из самых известных очерков Ленина, где он описывает "контроль за производством и распределением". Сам Ленин и его единомышленники никогда не представляли себе, как действует рыночная экономика, да и не стремился понять это. Что было им известно о капитализме, так это только то, что, по мнению Маркса, он - худшее из всех зол. Они были профессиональными революционерами. Единственным источником существования были для них партийные фонды, пополнявшиеся за счет добровольных или насильственных "экспроприаций". Но еще до 1917 года, будучи в изгнании в Западной и Центральной Европе, некоторые из ленинских товарищей по партии время от времени служили чиновниками в деловых фирмах. Именно их опыт - опыт клерков, заполнявших бланки, записывающих и подшивающих бумаги, - послужил Ленину источником сведений о предпринимательской деятельности.

Ленин правильно понял различие между деятельностью предпринимателя, с одной стороны, и работой "научно образованного персонала инженеров, агрономов и т.д.", - с другой. Эти специалисты и технологи главным образом - исполнители приказов. При капитализме они подчиняются капиталисту, при социализме "вооруженным рабочим". Функция капиталистов и предпринимателей - в другом: она, по Ленину, состоит в "контроле за производством и распределением, трудом и продукцией".

  Стр. 23. Возникновение экономики как новой отрасли знания явилось  одним из самых значительных событий в истории человечества. Открыв дорогу частному капиталистическому предпринимательству, оно в течение нескольких поколений преобразовало человеческую жизнь более радикально, чем все предшествующие 10 тысячелетий вместе взятые. Со дня появления на свет и до последнего дня жизни люди, живущие при капитализме, каждую минуту  ощущают пользу, приносимую им гениальными достижениями капиталистического образа мышления и действия.

/Феодализм же может сравнить себя лишь с миллионами лет  предшествующего развития - В.П./.

Самое удивительное во всем этом дотоле невиданном преобразовании материальных условий, порожденном капитализмом, это то, что оно было осуществлено небольшим числом писателей и почти столь же малым числом государственных деятелей, усвоивших их учения. Не только аморфные массы, но и большинство бизнесменов, которые благодаря своей деятельности претворили в жизнь принципы свободы, не сумели понять основные черты этой акции. Даже в период расцвета либерализма очень немногие полностью разобрались, как действует рыночная экономика. Западная цивилизация приняла капитализм по рекомендации малочисленной элиты.

Эпистемологическая оригинальность кажется ограниченным фанатикам позитивизма абсурдной, лишенной смысла. Людям хочется отыскать в книге по экономике знания, которые удобно вписались бы в заранее сформированный образ экономики, какой он должен быть, то есть дисциплины, построенной по образцу логической структуры физики или биологии. При столкновении же с предметом экономики они приходят в полную растерянность и отказываются ломать голову над проблемой, анализ которой требует серьезного умственного напряжения.

 Стр. 28. При рыночной экономике никто не бедствует только потому, что есть очень состоятельные люди. Богатство имущих не является причиной чьей-либо бедности. Процесс, делающий людей богатыми, напротив, является следствием процесса, совершенствующего способы удовлетворения людских потребностей. Предприниматель, капиталист, технолог преуспевает только до тех пор, пока он способен наилучшим образом удовлетворять спрос потребителя.

  Стр. 30. ...в капиталистической Америке уровень жизни обычного человека несравненно выше, чем в советском социалистическом раю.

Марксистская концепция развития общества исходит из того, что все докоммунистическое развитие было предысторией человечества и только на коммунистическом этапе начинается подлинная история, будет обеспечена гармония в отношениях природы и человека. Однако для формирования производительных сил коммунистического общества требуется такой гигантский объем ресурсов, который эпигеосфера обеспечить не в состоянии, тем более, что наиболее доступная их часть уже израсходована в ходе предыстории.

Передовые в экономическом отношении страны ("постиндустриальное общество") уже накопили достаточный вещественный фонд для того, чтобы отказаться от наиболее природоемких отраслей хозяйства, имеют возможность вывести их в другие страны. Их население психологически подготовлено к идее "великого отказа", ограничения личного потребления. Но основная и быстро растущая часть мира еще не имеет накоплений, не имеет возможности пространственного маневра, не жила в адекватных для человека условиях материального комфорта и хочет достигнуть стандарта "общества потребления", точнее "обильного потребления". Достижение такого стандарта вызовет мощный взрыв давления на природную среду, последствия которого для всего человечества легко предвидеть....

1) экспоненциальный рост населения, снижение качества земли и ее количества в расчете на человека;

2) ограниченность искусственных органогенных источников;

3) предел совершенствования мобильной техники земледелия, основанной на двигателе внутреннего сгорания;

4) подмена многих природных саморегулирующихся систем техногенными;

5) низкое использование солнечной энергии культур фитоценозами;

6) экспоненциальный рост энергозатрат на получение единицы пищевой калории. Все это указывает, что общество подошло в своем развитии к пределу возможностей обмена веществ с агробиоценозами и стоит на пороге новых качественных преобразований.

Прежде всего исследованию подлежат аграрные отношения - сложное образование, включающее в себя экономические, политические, правовые, научные, философско-мировоззренческие, культурные, религиозные, нравственные отношения, преломленные через особый вид деятельности человека по воспроизводству живого вещества. То, что это вещество сверхсложное, уникальное, непознанное придает аграрным отношениям особый характер, прежде всего требует от субъекта хозяйствования особой степени свободы и ответственности.

... Изменения медленно накапливаются, а затем проявляются в форме резкого скачка. Само возникновение высшего способа бытия, высшей системы осуществляется естественно. Возникшее высшее занимает свое строго определенное место в системе природы, само является одним из необходимо возникших ее элементов. Более того, высшая организация возникает не "просто так", но именно для низшего т.е. для природы. В этом ее предназначение. Любая высшая система есть само развитие низшей, перешедшее на более высокий уровень организации. Непрерывное же изменение внешней среды существования есть первое следствие бытия высшей системы. Без этого любая система просто не может существовать. Так называемая экологическая чистота бытия высшего в отношении низшего ему - нонсенс, ибо любая высшая система необратимо изменяет низшее себе. Происхождение изменяемого антропогенно и печать данного высшего генезиса будет следовать за результатами видоизменения теоретически вечно. Воздействие высшей системы на среду своего существования всегда носит катастрофический характер, "неожиданно", так сказать, "с точки зрения" низших систем природы, как бы всегда "алогично", непредвиденно...

В природе нет плохого и хорошего, полезного и вредного, в ней все равно. Данные человеческие категории, целиком детерминирующие отношение человека к среде, к объектам природы не применимы. Всякое действие человека, гуманно оно или антигуманно, есть всегда нарушение естественного; всякое действие его равнозначно вредно для природы, ибо не может не изменять естественное. Поэтому жить в гармонии с природой - это тоже утопия.

Ежегодно в мире недоедает 1 млрд. человек, 1 % населения умирает от голода.

Что касается экономически выгодной добычи сырьевых ресурсов, то прогнозы мало утешительны. Относительно железной руды в качестве предела может быть назван 2070 г., алюминия - 2060 г., никеля - 2122 г., меди - 2006 г., свинца - 2004 г., ртути - 1994 г., нефти - 2076 г., газа - 2033 г., угля - 2250 г.

...Необходимо отметить то обстоятельство, что нельзя заменить потребность в воздухе потребностью в воде.

Несмотря на резкую актуализацию проблем, связанную с властью и механизмом ее функционирования, вопрос о сфере распространения власти, или же другими словами - о пределе применения понятия "власть" в его строго теоретическом значении до сих пор не является предметом полемики. ...понятие власть отождествляется с понятием "социальная власть".

1. С середины прошлого века - века, казалось, торжества позитивизма - возникло представление, что количество материальных благ растет, и это гарантирует грядущее счастье внуков. Подобные обещания, объявленные научными, в силу этого - безоговорочно правильными, привлекали своим гуманным оптимизмом, до поры до времени скрывали от непроницательных глаз таящуюся в них опасность и становились не столько абстрактной идеей-утопией, сколько конкретной целью, достижение которой оправдывает любые средства.

2. "Научная доказанность" неизбежности "непреодолимо-светлого будущего" оправдывала совершаемые отдельными людьми, партиями, народами и целыми государствами сначала небольшие жертвы, далее - террор, заложников, а потом - и самые страшные преступления. Ради обещанного счастья детей и внуков узаконены концлагеря и стройки, как форма массового уничтожения детей, изобретено ядерное оружие, а биосфера поставлена перед экологической катастрофой.

3. Обещание "коммунизма через 20 лет" хотя и было обосновано наукой оказалось несостоятельным. Оттесняя эту идею в современной околонаучной литературе, теперь не столько анализируется, сколько пропагандируется трансформированные до уровня конкретных программ идеи об "Общем деле" и "Ноосфере", у истоков которых ставятся имена Н.Ф.Федорова и В.И.Вернадского, опиравшихся, в свою очередь, на английских социалистов-утопистов - тех, чье учение считается одним из трех источников, трех составных частей...

4. В происходящих дискуссиях, которые хотя и воспринимаются пока как "забавы взрослых шалунов", уже просвечивают в них заложенные требования жертв и оправданность лишений сегодня - снова ради сомнительного завтра. По сути дела, сжигая природные ресурсы, мы тем самым крадем их у своих потомков, ради которых якобы это все и делаем. Наметилось слияние идей о неизбежности ноосферы и коммунизма как "общего дела" - дела добра, разума и технического прогресса.

5. Сказанные В.И.Вернадским в 1911 году слова о преобразовании всей цивилизации благодаря использованию радиоактивности, как-будто оправдываются развитием атомной энергетики. А.Д,Сахаров в 1977 году даже утверждал, что атомная энергетика - это гарантия независимости запада и его будущего от сырьевых ресурсов востока. Но ради этих целей сегодня создано атомное и ядерное оружие и, в конечном счете стал, неизбежен Чернобыль.

6. "Общее дело" - включающее освоение космоса для выселения туда воскрешенных предков приобрело своих почитателей и противников. Опираясь на идею Федорова о возможности научного воскрешения они развивают дальше и конкретизируют эти мысли. "Наука все может" - говорит герой Андрея Платонова. На собраниях федоровцев серьезно обсуждается - кого же будем, а кого пока не будем воскрешать: совершенно серьезно.

7. Оптимистические прогнозы, якобы опирающиеся на науку а потому кажущиеся реальными, противоречат Священному Писанию о неизбежном конце света и о предшествующих ему заблуждениях и страданиях человечества. В силу своей привлекательности оптимистические обещания соблазняют людей и поэтому требуют серьезного анализа и выявления таящейся в них опасности.

О том, что научно прогнозируемое "светлое будущее" является ложной целью, основанной на псевдонаучных методах его построения, говорит тот исторический факт, что современная цивилизация подошла к черте своего выживания: глобальные нравственные и экологические кризисы.

...Как относительно самостоятельная наука экология не может развиваться не только без частных общественных и естественных наук, но и без социальной философии.

Впервые понятие-термин "Экология" (местообитание) был введен Э.Геккелем в 1866 г. для обозначения учения о взаимоотношении организмов друг с другом и окружающей средой. ...а в дальнейшем стало рассматриваться прежде всего как взаимоотношение природы и общества, т.е. приобрело социальное звучание.

Поэтому "пространство", свободное от дисциплинарных узкопредметных представлений может быть использовано для построения принципиально нового объекта познания - экосферы как сферы разумной народохозяйственной деятельности и адекватных этому объекту методов познания, сформулированных в теории и методологии этого познания.

Выявление изначальных причин, приведших человечество на грань катастрофы, является первым и необходимым условием научной разработки программы выживания и дальнейшего бескризисного развития мирового сообщества...

Углубленный анализ и сопоставление учений Востока и Греции заставляет предположить, что те идеи, которые были заимствованы греками, были лишь разрозненными частями обширных систем знаний, оставшихся за пределами внимания античных мудрецов. Более того, напрашивается вывод о том, что те представители древнегреческой философии, которые по праву считаются основоположниками европейской науки, не усвоили двух важнейших взаимосвязанных компонентов, общих для всех восточных школ: установки на совершенствование человека через знание и требование осторожного ответственного отношения к знаниям которые с равным успехом могут служить и добру и злу и которые, поэтому, могут быть переданы лишь нравственному человеку. На Востоке существовала жестко разработанная система ступенчатого - по мере нравственного совершенствования ученика - приобщения к знаниям, что исключало вооружение знаниями человека тщеславного, склонного к властолюбию, богатству, славе.

...Сами же первые мудрецы античности характеризуются их современниками как люди тщеславные, властолюбивые, корыстные, завистливые и высокомерные, главной чертой которых была жажда известности, абсолютно чуждая восточным философам.

... Превращение знания в товар и своекорыстие как цель приобретения знания приводят к тому, что милитаризация и технизация становятся магистральным направлением развития науки, что приводит к падению престижа философии и гуманитарных наук, т.е. тех наук, которые как раз всегда были заняты обоснованием самоценности человека и его единства с природой.... Иметь становится важнее, чем быть.

* * *

Положим не прав мистик Франк и нехорошо шутит циник Хаксли. (Впрочем, опровергать и уличать великих мертвецов - занятие глупое и недостойное.) Положим, мы знаем аргументы против и не боимся этих кошмарных парадоксов. Положим. Да дело-то не в этом. Дело в том, что сами эти парадоксы легли в основу мысли и искусства ХХ века. Истина  не отличается от неистины, добро и зло - не противоположности.  То есть рационально-этически расчлененная картина мира, в которой ум и идиотизм, злодейство и человечность разведены в разные стороны, почему-то рушится, и возникает другая картина мира - Фрейда, Бергсона, Шестова, Витгенштейна, Пикассо, Бунюэля, Джойса. Их модель мироздания более целостна, чем анатомические модели христиан и гуманистов.

Но безумна, хаотична - точнее, она принципиально не упорядоченная.

И дело тут не в стилях, не в кубизме, не в сюрреализме, не в тех или иных способах писать картины, снимать фильмы или сочинять книги.

Дело в чем-то другом.

...После второй мировой войны Ханна Арендт вносит в свою знаменитую книгу "Происхождение толитаризма" мысль о том, что буржуазное общество становится неуязвимо для критики. Его ругают, развенчивают, поносят, а оно с удовольствием подхватывает эти разоблачения и развенчания и смакует собственные мерзости так, что его противники остаются в дураках. Выходка художника, который придумал еще один способ поиздеваться над разумом и моралью, стала товаром - и на этот товар есть хороший спрос. До ХХ века на подобные вещи спроса фактически не было: бодлеровские "Цветы зла" и тому подобные вещи находились вне рынка. Что же случилось? Сам ли авангардизм создал этот новый спрос на жуткое, гадкое, возмутительное, бесчеловечное, бессмысленное, антиобщественное? Или прав оказался Карл Маркс, который предсказывал, что  при капитализме - если он будет жить долго - товаром становится практически все, что угодно, то есть и чувства, и совесть, и разум, и прочие ценности, дольше всех сопротивляющиеся  превращению в товар?

Как бы то ни было, картина перед нами захватывающая и необычайная. Неистовствуют бунтари, ниспровергают основы. Порядочность, стыд, рассудок, смысл и прочее - все подвергают агрессии, грубой и вызывающей прежде, ....и все более изощренно-извращенной ближе к концу ХХ века.  Тот, кто сумеет отличиться в этом издевательстве над  основами социальной жизни и культуры, имеет лучшие шансы на рынке культуры. Орудия разрушения превращаются в товар, революция - это нынче не что иное, как могущественный торговый концерн с неплохими  оборотами....

* * *

...Буржуа хочет поудобнее устроиться в мире, поэтому он активно вмешивается в жизнь, приспосабливая ее на свой вкус. Поэтому буржуазия гордо провозгласила свою эпоху эпохой промышленного переворота и господства утилитарных видов деятельности человека, таких, как медицина, экономика, делопроизводство. Физика начала пользоваться столь большим уважением именно потому, что благодаря ее развитию можно усовершенствовать производство машин и медикаментов. Массы заинтересовались ею не из чистого любопытства, а прежде всего из практических соображений. Такая атмосфера и способствовала появлению "империалистических притязаний" со стороны физики.

..................................................................

Поскольку стремление к удобной жизни не может считаться признаком прогресса, а возникает совершенно случайно в разные исторические периоды и на разном уровне развития цивилизации, было бы очень любопытно проследить, что же у этих периодов может быть общего, другими словами - почему вдруг люди начинают отдавать предпочтение комфортабельной жизни.

1. Смятение и самоуглубленность.

Одна из таких предосторожностей, нехитрых, повторяю, но необходимых, если какой-либо народ хочет пройти невредимым сквозь жестокие испытания, состоит в том, чтобы достаточное количество людей уяснило себе, что все эти идеи, назовем их так, идеи, вокруг которых ведутся разговоры, споры, разыгрываются сражения и льется кровь, - что все они до смешного запутанны и в высшей степени расплывчаты....

Заметьте, что все эти идеи - идеи закона, права, государства, интернациональности, коллективности, авторитарности, свободы, социальной справедливости и т.д.- если не явно, то по крайней мере скрыто всегда включают в себя как основную составную часть идею социальную общественную.

В этом смысле, в отличие от прочих обитателей вселенной, человек никогда не является наверняка человеком, поскольку быть человеком именно и означает риск перестать быть таковым; человек - воплощенная проблема, сплошная и весьма рискованная авантюра, или то, что я и называю, по сути, драмой! Поскольку драма существует лишь тогда, когда неизвестно, что будет дальше, когда каждое мгновение таит опасность и полно трепета. В то же время как тигр не может перестать быть тигром, не может лишиться своей тигриности, человек живет постоянно рискуя утратить свою человечность. Будущее человека не только проблематично и непредсказуемо, как у других животных; иногда ему случается и вовсе  не быть человеком. И это так не только в абстракции и применительно ко всему человечеству, но и по отношении каждой личности. Любому из нас всегда грозит опасность не быть  самим собой - единственным и неотделимым от своего "я". Большая часть людей постоянно предает это самое себя, стремящееся быть, и, говоря начистоту, наша личность, наша индивидуальность и есть тот персонаж, который никогда не воплощается до конца, некая волнующая утопия, некий тайный миф, который каждый из нас хранит в самой глубине души. Поэтому так понятна известная заповедь, в которой выразилась вся героическая этика Пиндара: "стань тем, кто ты есть".

Таким образом, сомнение - основа человеческого бытия. Как прекрасно выразил это один знатный бургундец XV века в своем до хрупкости уточненном афоризме: "Только мнимое- несомненно".

Все приобретенное человечеством ненадежно. Даже то, что кажется нам устоявшимся и прочным, может быть утрачено всего лишь несколькими поколениями. Так называемая цивилизация: все эти материальные и моральные удобства, все эти развлечения, все эти приюты для престарелых, все эти вошедшие в обиход добродетели и нормы, с которыми мы привыкли считаться и которые на деле представляют всего лишь систему мер и средств безопасности, которые человек выдумал вместо спасательного плота на случай кораблекрушения, каковым и является изначально вся его жизнь, - все эти меры безопасности не могут предохранить ни от одной опасности, поскольку при малейшей небрежности в мгновение ока выскользнут из рук и растают как дым. История рассказывает нам о бесчисленных поворотах вспять, упадке и вырождении. Но нигде не сказано, что невозможны и более крутые повороты, чем те, что известны доныне, включая и самый крутой, при котором человеческое полностью улетучится из человека и он молчаливо воссоединится с животным миром, полностью и окончательно утратив свой облик. Судьба культуры, предназначение человека зависят от того, насколько будет живо в нас сознание драматичности нашего положения и насколько чутки окажемся мы к противоположному голосу души, нашептывающему, что единственно несомненным является мнимое.

Немалая доля сегодняшних душевных терзаний западного человека - следствие того, что за последние сто лет - и, быть может, впервые в истории - человек почувствовал себя в безопасности. Хотя в безопасности, безусловно, может считать себя лишь мсье Оме, фармацевт, беспримерный продукт прогрессизма!

Стр. 247. Ханжество от культуры - это взгляд на культуру, на мысль как нечто самодостаточное, нечто не нуждающееся ни в каком обосновании в силу своей самоценности, каковы бы ни были ее конкретные задачи и содержание. Человеческая жизнь обрекалась на роль прислужницы культуры, поскольку лишь тогда она приобретала значимость и содержание. Из чего следовало, что она, жизнь, - существование в чистом виде - сама по себе лишь ничего не стоящий пустяк.

Стр. 39. Как иначе объяснить, что правительственные средства массовой информации, пресса, радио, телевидение во Франции, как и во всех капиталистических странах, столь охотно предоставляют страницы, микрофон и экран разного рода шарлатанам, начиная от гадалок и кончая псевдоинтеллектуалами, изгнанными из научного сообщества?...

... У науки имеется огромный недостаток: она построена последовательно. Невозможно понять хотя бы строчку, не прочитав предшествующей, невозможно решить дифференциальное уравнение или даже осознать его решение без знания интегрального исчисления, нельзя даже представить себе хирургическую операцию, не изучив анатомии соответствующей части тела. Между тем вполне можно читать Бодлера, не прочтя Ронсара, и даже Маркса, не зная Платона. Можно любить картины Пикассо, не видя произведений Брейгеля... Такая констатация влечет за собой много последствий, важнейшее из которых в том, что нормальный ребенок двенадцати - четырнадцати лет может считать себя способным на прямое общение с любым писателем или философом, потому что может их читать, в то время как он не способен читать последние труды по математике или молекулярной биологии.

Стр. 42. Наступление против науки ведется в настоящее время по двум направлениям: проблемы войны и окружающей среды.

Стр. 44. К тому же достойна удивления легкость, с которой люди готовы соглашаться с иллюзией, что наука при всех пороках, какие ей приписывают, обладает большим могуществом.

Стр. 46. Экология - наука об экосистемах, то есть о системах, состоящих из сообществ животных и растений, которые взаимодействуют в данной среде и с данной средой. Человек долгое время исключался из этих систем, вследствие чего экология оставалась описательной и относительно застывшей наукой, считавшейся второстепенной, поскольку широкая общественность ею не интересовалась.

Стр. 47. Рассмотрение человека как экологического фактора имеет далеко идущие последствия потому, что научно-технический прогресс вложил в его руки исключительно большую власть по сравнению с другими живыми существами и осознание этой власти ставит перед ним новые проблемы в связи с необходимостью принимать решения, относящиеся к явлениям, которые ныне можно удержать под контролем. Например, открытие эффективных и безвредных противозачаточных средств и вакцин дает нам возможность конкретно ставить перед собой демографические проблемы с надеждой их разрешить./ Здесь с прогнозом автора можно поспорить, так как вызывает большое сомнение утверждение о "эффективных и безвредных" вещах, которых в биологии (экологии) может и не оказаться. Для чего именно они безвредны? - вопрос.

...Что бы не утверждали мальтузианцы, увеличение численности населения Земли до сих пор (выд авт.- Г.В.П.) всегда сопровождалось повышением среднего уровня жизни.

Все сводится к тому, что проблемы действительно существуют, но вовсе не те, которые нам хотели бы навязать.

Стр. 50. Третья битва экологии - это борьба в области ее взаимоотношения с общественными (экономическими, социологическими) и политическими науками. Здесь нам приходится вновь бороться против произвольных решений,  принимаемых под прикрытием гуманистических целей и идеалов, но установленных до научного изучения потребностей и средств. В конце концов если политическая власть вовсе не стремится к тому, чтобы такие исследования имели место (чему свидетельствовала их систематическая задержка), то только потому, что результаты такого изучения вполне могут лишить ее значительной доли произвола, который допускает неоправданные политические решения, направленные на сохранение изжившей себя политической системы.

А ведь сегодня научный поиск во всех областях, на всех уровнях выявляет эту системность. Никакая медицинская проблема не будет решена одной только медициной, никакая физическая проблема одной только физикой, не говоря уже о проблемах демографии и продовольствия.

Стр. 85. Ясно, что необходимые методы меняются в соответствии с целями и условиями их применения. Но все они строятся на общих принципах: постоянный пересмотр выводов, проверка опытом и критикой, отказ от обращения к неизвестным или непроверенным фактам.

Стр. 123. Во всех странах с рыночной экономикой молодым научным работникам не гарантирована работа. Несколько поколений молодых людей лишены возможности участвовать в научной деятельности. Это несправедливо и будет иметь в скором времени катастрофические последствия. Безответственная политика такого рода уже проводилась в США и ввиду низкой рождаемости привела к тому, что эта страна не в состоянии обеспечить смену научно-технических работников вплоть до 2000 г., что заставляет ее усиленно стимулировать утечку мозгов из других государств.

* * *

...когда я спросил, что он собирается делать, он озабоченно бросил:

- Идем с нами в столицу! Враги скоро придут туда, если уже не пришли.

"Наконец-то люди-кошки поняли, что нельзя не обороняться, и решили защитить свой город! - подумал я. - Но почему они тогда дерутся по дороге?!" Чувствуя, что мой восторг не совсем оправдан, я потребовал от Большого Скорпиона объяснений. Он, видимо, нуждался во мне и, зная мою настойчивость, не утаил правду:

- Мы идем сдаваться. Кто первый подарит столицу врагу, тот получит в награду прибыльное местечко.

- Нет уж, уволь! Сдаться ты и без меня сумеешь! - процедил я и круто повернул назад....

Тут я впервые увидел врагов Кошачьего государства. Большинство из них были еще ниже ростом, чем обычные люди-кошки, не очень приятны на вид и явно еще подлее и свирепее. Впрочем я не знал ни их истории, ни их национального характера и руководствовался только первым впечатлением. В руках они держали короткие палки, похожие на железные.

Когда люди-кошки встали на колени, один из лилипутов - видимо, начальник - хлопнул в ладоши. Стоявшие за ним солдаты мгновенно подались вперед и с удивительной точностью стали бить сдающихся по головам. Жертвы без единого звука валились на землю, как будто из палок вылетали электрические разряды. Остальные люди-кошки закричали, словно петухи под ножами, и рванулись назад, давя упавших. Лилипуты не преследовали их, а продвигались медленно, отбрасывая ногами трупы.

Недаром Маленький Скорпион говорил, что враг уничтожит всех людей-кошек до единого! Но я еще надеялся, что они окажут сопротивление. Капитуляция не спасла их от гибели, а борьба может спасти. Я не люблю войн, однако история показывает, что иногда они неизбежны, что человек порою просто обязан вступить в битву и даже погибнуть в ней. Постоять за свой народ - святая обязанность, она не чета ложному патриотизму, который мне отвратителен....

Я держался поодаль от лилипутских солдат, которые приканчивали палками раненых. Конечно, эти солдаты не показались мне культурнее людей-кошек, но они имели, по крайней мере, одно преимущество перед ними: уважение к собственной стране. Это уважение выражалось в чудовищном эгоизме, и все же лилипуты выигрывали в сравнении с жителями кошачьего государства, каждый из которых думал лишь о собственной выгоде....

Отдохнув, солдаты принялись рыть землю: несколько неуклюже, но быстро, безо всякой лени и сомнений. Вскоре они выкопали огромную яму, подогнали к ней толпу пленных людей-кошек, окружили их и начали сталкивать вниз. От криков несчастных разорвалось бы даже железное сердце, но у лилипутов сердца оказались крепче железа. Орудовали они металлическими палками. Среди жертв было много женщин, некоторые с детьми на руках. Не в силах спасти их, я закрыл глаза, но крики и плач раздаются у меня в ушах до сих пор. Постепенно шум стих, и я увидел, что низкорослые звери уже утаптывают землю. Всех закопали живьем! Страшное наказание за неспособность сопротивляться! Я не знал, кого сильнее ненавидеть, но чувствовал, что люди, не уважающие самих себя, не могут рассчитывать на человеческое обращение; подлость одного способна погубить очень и очень многих...

Потом я наблюдал, как люди-кошки пытались бороться, но небольшими группами по четыре-пять человек. Они до самого конца не научились действовать сообща. Я видел холм, на котором скопилось десятка полтора кошачьих беженцев - единственное место, еще не захваченное врагом. Не прошло и трех дней, как они переругались и передрались между собой. Когда на холм поднялись лилипуты, там осталось всего два дерущихся человека-кошки - наверное, последних жителей Кошачьего государства....

Я прожил на Марсе еще полгода. Наконец туда прилетел французский изыскательский корабль, который живым и невредимым доставил меня в мой великий, светлый и свободный Китай.